|
РОЛЬ
КАБАРДИНСКОЙ ЛОШАДИ
В
ЧЕРКЕССКОЙ ИСТОРИИ
А.С.
Мирзоев
|
- Народы, стремящиеся обрести
свое лицо в мировом сообществе, должны иметь свои
национальные символы. У одних они существуют
издавна, у других их нет, и они создают их заново,
заимствуют или же воскрешают исчезнувшие в
прошлом. Например, когда мы говорим Испания - мы
вспоминаем корриду, фиесту; Америка - джинсы,
ковбоев, кока-колу; Мексика - текилу; Англия -
скачки; Шотландия - виски; Бразилия - футбол и т.д.
- Что же
можно сказать о нас, черкесах (адыгах), и о наших
национальных символах. С богатой, славной,
героической историей у нас никаких проблем нет и
с символами также. Их у нас так много, что мы их
раздаем щедро, дарим, добровольно отказываемся в
пользу других народов.
- Среди
множества национальных адыгских символов
выделяется символ воина-всадника. Конь в жизни
черкесов играл столь значительную роль, что в
метафорическом языке адыгских
историко-героических песен спешиться (епсыхын)
означает быть убитым, как и само слово -пеший
(лъэс) означает погибшего. О том, на сколько
понятия “черкес” и “всадник” стали
синонимичны, свидетельствует и то, что когда
адыги хотели спросить о внешности человека, они
говорили: “Шыфэ л1ыфэк1э сыт хуэдэ?” - “Каков вид
коня-седока?”. Рыцарей не ведающих страха,
бескомпромиссных в следовании своим идеалам,
смело идущих навстречу опасностям - обозначают
метафорой - шыщхьэмыгъазэ “не поворачивающий
голову коня”. О погибших героях говорят “в этот
день он спешился”, “На конных носилках нашел
покой”. Лошадь для черкеса-воина - это другое
“я”. Это не просто, животное, а верный спутник и
друг на пути чести и славы. Адыги даже говорят,
что в жилах лошади течет человеческая кровь.
Такое отношение становится понятным, если учесть
исторические условия существования черкесского
этноса, вынужденного постоянно противостоять
многочисленным завоевателям-кочевникам, волна
за волной накатывавших на Кавказ, являясь
древнейшим оседлым земледельческим народом
Кавказа, черкесы создали собственную породу
лошадей, которая предназначалась для войны и
являлась, прежде всего, боевой лошадью. Черкесы,
не будучи кочевниками, стали по существу,
“конным” народом. Если не каждый черкес, то, как
минимум, каждая семья держала несколько голов
лошадей. В силу того, что наибольшего развития
коневодство получило в Кабарде, выведенная
черкесами порода лошадей стала известна как
“кабардинская”, хотя сами они ее называют
“адыгэш” - “черкесская лошадь”. По
свидетельству польского офицера Г. Лапинского, в
середине 19 века, несмотря на то, что численность
поголовья лошадей в ходе Русско-Кавказской войны
резко сократилось, она все равно оставалась
довольно значительной. Относительно
причерно-морских черкесов (шапсуги, абадзехи,
натухайцы) он сообщает, что здесь мало семей,
которые имеют больше 12-15 лошадей, но зато мало и
таких, которые совсем не имеют лошадей. “В общем,
можно считать, что в среднем на каждый двор
приходится 4 лошади, что составит для всей страны
около 200 тысяч. На равнине число лошадей вдвое
больше, чем в горах”. У живущих на равнинах и
предгорьях темиргоевцев, бесланеев-цев и,
особенно, кабардинцев, развитие коневодства
имело большие масштабы, чем у остальных черкесов.
В 18 веке кабардинцы, занимавшие равнины и
предгорья Центрального Кавказа, держали
огромные табуны прекрасных верховых лошадей. В
это время из всех северо-кавказских народов они
имели наибольшие мобилизационные возможности и
могли выставить самую большую по численности и
лучшую по качеству кавалерию. Об этом
свидетельствуют многие русские военные,
служившие на Кавказе и видевшие непосредственно
в деле кабардинскую конницу. Вот как описывал
русский военный историк В.А. Потто кабардинское
ополчение из числа добровольцев, которое собрали
в 1812 году, предполагая использовать в войне с
Наполеоном “Всем были известны превосходные
боевые качества этой природной и, без сомнения,
лучшей конницы в мире. ...Глядя на них можно было
без колебаний сказать, что никакая кавалерия в
свете не устоит против их сокрушительного удара
в шашки”.
-
Отличительной чертой военной тактики черкесов
являлось то, что они при обороне своей территории
использовали наступательную тактику. Черкесы
редко обороняли свои поселения. При внешней
угрозе они заблаговременно эвакуировали свои
семьи, имущество и скот в трудно- доступные места,
в леса и горы. Затем противник, в случае его
большого численного превосходства подвергался
серии внезапных, стремительных атак, после чего
столь же молниеносно происходило отступление,
зачастую ложное, призванное заманивать
противника в засады. Черкесская конница,
например, в отличие от монгольской, одинаково
уверенно действовала как на равнине, так и в
горах. Для такой тактики внезапных нападении и
быстрых отходов, были необходимы специально
подготовленные лошади. Кабардинская лошадь,
удачно сочетавшая в себе выносливость и
резвость, идеально была приспособлена к тактике
скоротечных набегов. Русский офицер Ф.Ф. Торнау,
рассказывал случай времен Русско-Кавказской
войны, когда кабардинские князья Карамурзины во
время одного из своих набегов за Кубань в течение
длинной осенней ночи за 14 часов проскакали более
ста шестидесяти верст. На такое способна была
только добрая черкесская лошадь.
- Говоря о черкесской
лошади, нельзя не сказать о таком традиционном
черкесском институте как наездничество или
зек1уэ. Зек1уэ - это военный поход за пределы своей
Родины за добычей и славой. Чем дальше за пределы
родины совершался поход, тем он был престижнее.
Отсюда и широкая география походов: Днепр, Волга,
Дон; Дунай, Малая и Средняя Азия, Закавказье, о чем
свидетельствуют народные предания и
исторические источники.
- Именно с
выведением кабардинской породы лошадей, военные
походы приобрели большой размах и именно в этом,
на наш взгляд, одна из причин расцвета
черкесского наездничества в XII-XVI веках.
-
Качества, выработанные у кабардинской лошади, определялись целыми
комплексами факторов:
-
исторические,
политические условия существования черкесского этноса: постоянные войны,
столкновения с агрессорами (мощными государствами и кочевниками),
милитаризованный быт, развитый институт военных походов-набегов с широким
ареалом (междуречье Волги и Дона);
-
специфические
природно-географические, климатические условия. Только на территории
исторической Кабарды находится пять природно-климатических поясов. Почти в
течение круглого года табуны находились на богатом подножном корме. Зимой
и весной они паслись в степной зоне, перемещаясь постепенно в сторону гор,
самые жаркие летние месяцы и начало осени лошади содержались на
высокогорных альпийских лугах;
-
связи с Ближневосточным
регионом, откуда ввозились жеребцы благородных арабских, персидских кровей
для периодического освежения крови местных пород;
-
специальная система
содержания, выучки и выездки лошадей.
Все эти и некоторые другие факторы обусловили появление “кабардинской”
породы лошадей.
Кабардинская лошадь, по-нашему мнению, сыграла
значительную роль, в том, что на этнополитической
карте Северного Кавказа появилось этнотерриториальное образование Кабарды.
Историки сообщают, что после прихода на Северный
Кавказ в XII веке татаро-монгол, этнополи-тическая
ситуация на Кавказе резко меняется, аланы и
тюрки-кипчаки сходят с исторической арены, а на
Центральном Кавказе появляется новое
политическое образование - Кабарда, которое
очень быстро усиливается, а с начала 16 века
политически доминирует на Северном Кавказе.
Возникает вопрос - как оно появилось? Может быть,
татары добровольно уступили предгорья и равнины
Центрального Кавказа кабардинцам? Сомнительно.
Скорее всего право на эти территории кабардинцы
или, как их еще называли пятигорские черкесы,
отвоевали силой. При этом, чтобы противостоять
численно превосходящим кочевникам, у черкесов
должна была иметься более боеспособная
кавалерия, одинаково приспособленная к
сражениям на равнине и в горах. Именно такими
необходимыми качествами обладала кабардинская
лошадь. К сожалению, историки почти не
располагают источниками периода 12-14 веков,
которые могли бы пролить свет на характер
взаимоотношений татаро-монгол и черкесов. Но,
начиная с конца 15 века, картина более или менее
проясняется. После развала монгольской империи
на ее месте возникает ряд политических
образований: Крымское, Казанское, Астраханское
ханства. Золотая и Ногайская Орда (последняя
впоследствии, разделится на Большой и Малый
Ногай). Большинство из этих образований, а также
Турция предпринимали неоднократные попытки
подчинить Кабарду. При этом пятигорские черкесы
вели не просто оборонительные войны, но и сами
предпринимали активные наступательные действия.
Так, например, как свидетельствуют источники,
решающий удар, приведший к исчезновению с
политической карты Большой Орды, нанесли в 1501
году именно пятигорские черкесы. Кроме того,
Кабарда удачно использовала политические
противоречия как между собой, так и внутри этих
ханств. Историческая хроника сохранила сведения
о том, что в первой половине 16 века кабардинцы
дважды (1532 и в 1547 годах) захватывали столицу
Астраханского Ханства и сажали на Астраханский
престол своих ставленников ханов Ак-Кубека и
Ямгурчи. То, что эти ханы, а также многие крымские,
ногайские, калмыцкие, дагестанские владельцы
находились в династическом (через брак) союзе с
кабардинскими удельными князьями,
свидетельствует о политическом влиянии, которым
пользовались кабардинские князья на Северном
Кавказе. Заключенный в свое время (1557 г.)
династический брак русского царя Ивана IV
(Грозного) с дочерью владетельного кабардинского
князя Темрюка Идарова одной из своих целей, по
нашему мнению, имел заполучение в качестве
военной помощи так называемых “панцирников” -
кабардинской дворянской конницы. Ее значение и
боеспособность определялись не столько
количеством, сколько качеством. Помимо
прекрасных качеств верховых лошадей, а также
боевой, профессиональной подготовки всадников,
немаловажное значение имело первоклассное для
того времени оборонительное и наступательное
оружие кабардинцев.
- Кабардинские
панцири были почти неуязвимы не только для
холодного, но и для существовавшего тогда
ненарезного огнестрельного оружия. Даже
небольшой конный отряд панцирников представлял
в ту эпоху значительную военную единицу.
- Высокие
воинские качества кабардинцев нашли
отражение во многих исторических источниках.
Бывший, в начале XVIII века, в Кабарде астраханский
губернатор Артемий Волынский, сообщил: “Только
одно могу похвалить, что все такие воины, каких в
здешних странах не обретается, ибо что татар или
кумыков тысяча, тут черкесов довольно двухсот”.
Действительно, в средневековой истории Кабарды
множество примеров, когда кабардинская конница
наносила сокрушительное поражение
превосходящей ее в несколько раз по численности
крымско-татарской коннице. Самый известный
исторический случай - битва 1708 года при горе
Кинжал, где 10 тысяч кабардинцев разгромили по
разным сведениям от 30 до 60 тысяч крымских татар.
- Таким
образом, в период средневековья и позже, не было
никакой тяжелой или легкой кавалерии, способной
сравниться с черкесской конницей. С появлением
регулярных армий с новой тактикой и вооружением
типа русской армии, когда она начала со времени
правления Екатерины II планомерное завоевание
Кавказа, роль кавалерии резко упала. Артиллерия и
пехотные каре свели на нет возможности
черкесской конницы в открытом поле. Но в тактике
партизанской войны, скоротечных набегов ее роль
во время Русско-Кавказской войны оставалась
значительной. Именно в это время появился запрет
на употребление в пищу конины, ибо черкесы
считали, что лошадь наравне с людьми участвует в
священной войне-газавате. “Шыр къэзэуатым
хэтщ”.
- Таким
образом, мы постарались вкратце, насколько это
возможно в рамках статьи, показать, какую роль
играла кабардинская лошадь в героическом
прошлом адыгского народа. Лошадь верно служила
черкесам столетиями и, если в нашей истории есть
славные страницы, то в этом ее заслуга. С потерей
национальной независимости начался
закономерный процесс утери нашим народом своих
национальных атрибутов, символов как
материального, так и духовного плана. Многие
справедливо считают, что сейчас стоит вопрос о
выживании самого народа и существование
черкесов как нации само по себе проблематично. На
этом фоне может показаться, что проблемы
сохранения кабардинской лошади в ряду множества
жизненных проблем адыгского народа, не самая
актуальная. Но с потерей кабардинской лошади, как
мне кажется, мы безвозвратно утеряем самих себя,
часть своей истории, какой-то свой генетический
код. Мальчишка, хоть раз в жизни не оседлавший
коня, никогда не почувствует себя черкесом и не
поймет черкесского духа, который жил в наших
предках.
|